"Труд", 2002, 10 августа, С. 3
В одном из июльских выпусков теленовостей ведущая программы предупредила
граждан о возможном ухудшении самочувствия после солнечных вспышек,
а также сказала, что все проникающие лучи особенно опасны для находящегося
на околоземной орбите российско-американского экипажа. Однако в последующем
о радиации на Международной космической станции не было сказано ни
слова. Возможно, данные засекретили? Что же происходило на борту?
Насколько опасной была сверхмощная радиационная атака? Почему не было
принято решение об экстренном возвращении экипажа на Землю?
Валерия МИЛОВИДОВА, экономист. Москва.
Июльские вспышки на Солнце были действительно очень мощными.
Размер пятна на дневном светиле в несколько раз превышал диаметр Земли.
О масштабе события дает представление такое сравнение: энергия, выработанная
на Земле за всю ее историю, начиная с костров первобытных людей и
кончая атомными электростанциями, по объему меньше, чем выбросило
Солнце из недр во время нескольких июльских вспышек. Раскаленная плазма
"взбаламутила" магнитное поле нашей планеты, у многих людей
ухудшилось самочувствие. И это притом, что атмосфера и магнитное поле,
словно гигантские щиты, прикрывают Землю от потока ионизированных
частиц. А космонавты летают выше атмосферы. Какие же дозы облучения
получают члены экипажа во время радиационной бури? И сколько "рентген"
обрушивается на них в течение полугодового или годового полета? С
этими вопросами я обратился к заведующему лабораторией методов и средств
космической дозиметрии Института медико-биологических проблем РАН,
кандидату физико-математических наук Вячеславу ШУРШАКОВУ:
- Сразу хочу расставить точки над "i", - сказал ученый.
- Июльские солнечные вспышки хотя и были мощными, все-таки не вызвали
критически опасного для здоровья экипажа излучения. За неделю "бурного
Солнца" доза составила примерно 3,5 милли-Зиверта (мЗв). Это
соответствует обычным фоновым значениям. Космонавты, надо заметить,
облучаются ежесуточно. Доза при этом составляет от 0,3 до 0,8 мЗв.
Это в 38 раз больше, чем при рентгеновском обследовании грудной клетки
в поликлинике. Однако по меркам космической медицины такой радиационный
фон является вполне допустимым..
- Как все-таки объяснить, что потоки радиации после мощных солнечных
вспышек вдруг "обошли" Международную космическую станцию
(МКС)?
- В том-то и дело, что опасных потоков в июле не было вообще. Вспышки
на дневном светиле бывают разными. В одних случаях плазма, извергаемая
из солнечного ядерного котла, состоит из заряженных частиц низких
энергий - 1 килоэлектрон-вольт и меньше. Частицы таких энергии не
могут пройти даже через обычный лист бумаги, у них, как говорят физики-ядерщики,
маленький "пробег". Естественно, в данном случае нет радиационной
опасности для экипажа, находящегося за стенками МКС.
Однако в других случаях, помимо обычной плазмы, от Солнца с огромной
скоростью распространяются потоки частиц, преимущественно протонов,
имеющих высокую энергию (десятки и сотни мегаэлектрон-вольт). Такие
явления получили название "солнечные протонные события",
или сокращенно СПС. Именно СПС, а не какие-то иные вспышки, о которых
газеты, радио и телевидение предупреждают метеочувствительных людей,
важны, имея в виду обеспечение радиационной безопасности экипажа.
За все время наблюдений (с середины прошлого века) было всего около
400 таких событий. Все они занесены в специальные каталоги, но только
некоторые из них были сверхмощными - например, в августе 1972-го,
в октябре 1989-го... Вспышки же в июле 2002-го протонных потоков не
вызвали. Вот почему на экипаж МКС воздействовал лишь естественный
радиационный фон.
- Но он тоже не маленький.Врачи не рекомендуют гражданам без
крайней нужды идти на рентгеновское обследование чаще, чем раз в год.
А космонавты не ежегодно, а ежедневно получают дозу, как вы сказали
в 3-8 раз большую, чем в рентгеновском кабинете поликлиники. Неужели
это считается совершенно безопасным для здоровья?
- А я и не утверждал, что воздействие космического излучения совершенно
не влияет на членов экипажа. Вообще, любой орбитальный полет - серьезная
встряска для организма: невесомость, постоянный шум вентиляторов,
замкнутое пространство... Если говорить о радиации, то за год ра-боты
на орбите космонавт получает дозу от ЮОдо ЗОО мЗв...
- То есть в 1000-3000 раз больше, чем при рентгеноскопии грудной
клетки?
- Да. Конечно, это не подарок, но такова специфика профессии космонавта.
- На многих предприятиях атомной промышленности работникам тоже
приходится трудиться в условиях повышенной радиации. Каковы предельно
допустимые дозы облучения в системе Минатома и в космонавтике?
- Разрешенная доза для тружеников урановых рудников, персонала АС
и других подобных объектов, насколько мне известно, - 20 мЗв в год,
в космонавтике же - 500 мЗв, а общая накопленная суммар-ная доза не
должна быть больше 1000 мЗв. Смертельным является однократное острое
воздействие радиации в объеме от 3000 до 5000 мЗв. Таким образом,
на низкой околоземной орбите опасности гибели экипажа под "космическим
пучком радиации" нет.
За дозами, которые получают российские космонавты на орбите, а также
в наземных условиях, следит Служба радиационной безопасности, которая
работает при Институте медико-биологических проблем. Вопрос о прерывании
полета, досрочной посадке из-за резкого усиления космического излучения
будет решаться, если возникнет такая необходимость, специалистами,
руководителями полетов в Москве и Хьюстоне. Но пока за всю историю
пилотируемой космонавтики необходимости в экстренном возвращении экипажа
по этой причине не было.
- Предельная доза для космонавтов, по вашим словам, - 1000 мЗв.
Но это ведь эквивалентно облучению, которое получит человек, если
будет ежедневно делать рентген в полилинике в течение 30 лет! В атомной
промышленности не найдешь работников, которые в неаварийных условиях
получили бы за всю свою трудовую деятельность, вплоть до выхода на
пенсию более, 600 мЗв. Почему же в космонавтике такие чрезвычайно
высокие нормы?
- Хотел бы напомнить, что в советские времена нормы были вчетверо
выше - 4000 мЗв. Эту цифру получили после соответствующих исследований
и эксперментов, которые показали, что такие дозы не наносят серьезного
ущерба для здоровья. В последующем более глубокое изучение этого вопроса
выявило, что лимит лучше снизить, по крайней мере в 2,5 раза. С такими
рекомендациями выступила международная комиссия по радиационной защите.
Российские эксперты с этим согласились. И сегодня предельная накопленная
доза радиационного облучения для российского космонавта составляет
1000 мЗв. Столько он получит за четыре года работы на орбите. Это
считается максимально возможным сроком суммарного пребывания за пределами
Земли.
Теперь о том, насколько опасна радиация в 1000 мЗв. Она, как утверждают
эксперты, не вызывает серьезных негативных последствий для организма.
В то же время я бы не сказал, что профессия космонавта является невредной.
Как и работа шахтеров в подземных выработках, металлургов у го-рячей
печи, также и вахта в космосе не прибавляет здоровья. По оценкам,
доза в 1000 мЗв сокра-щает жизнь на 2-3 года.
- А работа в шахте или у мартена?
- Не Знаю, есть ли такие исследования для шахтеров и металлургов.
- Когда космонавт наберет предельно допустимую норму, то, значит,
после этого его к новым полетам не допустят?
- Разумеется. Практически предельный срок работы в космосе будет меньше
четырех лет, потому что мы учитываем и те дозы, которые получил человек
во время медицинских обследований за всю свою жизнь. В принципе в
обычной поликлинике граждан лишний раз не направляют "на рентген",
а вот при подготовке к полету врачи проводят такие всесторонние, углубленные
исследования, что нередко будущие космонавты облучаются больше, чем,
скажем, в течение короткого десятидневного полета.
- Кто из российских космонавтов набрал наибольшую суммарную
дозу?
-Те, кто дольше летал. На первом месте - 46-летний Сергей Авдеев.
У него суммарный налет - 747 суток, при этом 42 часа он работал в
открытом космосе. У нас не принято называть, сколько конкретно получил
облучения тот или иной космонавт, но Авдеев более трети предельной
радиационной нормы уже выбрал (несложные расчеты показывают, что его
доза составляет около 380 мЗв. - В.Г.).
- Как изменяется состав крови после воздействия космических
лучей?
- У разных космонавтов изменяется по-разному. Например, после одного
из полетов у российского космонавта число лимфоцитов в крови уменьшилось,
а у американского космонавта - увеличилось.
- Где установлены датчики радиационного контроля?
- Во всех модулях Международной станции. Датчики также прикреплены
к телу космонавтов и астронавтов.
- Насколько увеличивается радиация при тех солнечных вспышках,
когда выбрасываются протоны с энергией в сотни мега электрон-вольт?
- Когда произошли солнечные протонные события в сентябре - октябре
1989-го; доза, которую по
лучали космонавты за сутки, возрастала порой в десять раз (тогда летали
Александр Викторенко и Александр Серебров. - В.Г.). Хотел бы отметить,
что на орбитах, выбранных для Международной станции, доза ослабляется
- и весьма существенно - геомагнитным полем. Оно не изменяет энергию
за-ряженных частиц, а искривляет их траекторию. За счет этого доза
уменьшается в 100-300 раз....
* * *
Вячеслав Шуршаков и его коллеги ведут постоянный мониторинг, радиационной
обстановки, анализируют данные, поступающие с борта станции, со спутников
и из астрономических обсерваторий. На этих специалистах лежит огромная
ответственность. Но вскоре может получиться так, что в Службе радиационного
контроля работать будет некому. Грошовые зарплаты (2 - 3 тысячи рублей)
отпугивают молодых физиков. "Мне - 42 года, - говорит Вячеслав
Александрович. - Я в лаборатории самый молодой. Остальным сотрудникам
60-65 лет. Уйдут они, - и я останусь один. Тогда, может быть, придется
звать американских специалистов. Но ведь они за 100 долларов в месяц
работать не станут..." Тревожная картина. Хотелось бы спросить
у нашего правительства, неужели так и будет?
Воздействие на человеческий организм космической радиации, да и вообще
факторов внеземного полета, по мнению некоторых ученых, до конца не
изучено. Как бы там ни было, возникает вопрос: почему так рано умирают
многие из тех, кто побывал за пределами нашей планеты? Из 97 летавших
российских космонавтов сегодня уже нет в живых 17. Добровольский,
Волков, Пацаев и Комаров погибли при возвращении на Землю, Гагарин
- в авиакатастрофе. Остальные умерли от болезней. В конце июля тихо
похоронили Владимира Васютина. Ему было всего 50. Онкология. От рака
умерли Анатолий Левченко (47 лет), а также Лев Демин и Юрий Артюхин.
Еще у семерых сдало сердце. Борис Егоров ушел из жизни в 56, Георгий
Шонин - в 61. Средний возраст умерших космонавтов - 61,8 года. А ведь
в отряд отбирают самых здоровых, сильных, выносливых. Не укоротили
ли их жизнь космические полеты?
И еще: не стоило бы пересмотреть в сторону уменьшения предельно допустимые
нормы радиации для космонавтов?
Виталий ГОЛОВАЧЕВ,
политический обозреватель
"Труда".